![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
turtle_tДело было аккурат неделю назад, в прошлый вторник, я тогда же и объявление давала в сообществе ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-community.gif)
rusam_culture: Петрушевская в Коламбии, и собиралась сразу же об этом мероприятиии написать (после возвращения), да работа навалилась и не позволила. Сейчас попробую вспомнить всё самое интересное (для меня) и рассказать.
Сначала о месте. Barnard College – одно из старейших американских высших учебных заведений для женщин. У него занятный статус. С одной стороны он – вполне автономное учебное заведение, входящее в тридцатку лучших по стране, а с другой – часть Колумбийского университета. Так сложилось исторически. Интересная (и очень характерная!) деталь про его имя. Колледж назван в честь президента Колумбийского университета, при поддержке (и во время правления) которого он был создан, хотя иницииатором и главным “пробивателем” этой идеи был совсем другой человек – женщина по имени Annie Nathan Meyer.
В Барнард-колледже несколько корпусов, и встреча происходила в так называемой Северной башне, на 17-м этаже . Башня эта стоит на углу Бродвея и 116-й стрит, и оттуда прекрасный вид: из окон туалетов на Гудзон и Нью-Дежрси, а из собственно зала – на Манхэттен вдоль 116-й, чуть ли не до Ист-Ривер.
Друг, который сообщил мне об этой встрече, предупредил, что по его опыту (а он завсегдатай мероприятий, которые организовывает у себя SIPA) там будет человек двенадцать, и вообще, прелесть таких встреч именно в их камерности, вплоть до того, что можно потрогать очередного высокого гостя за рукав :)
Людей на самом деле было не очень много, но всё-таки не двенадцать, а с полсотни – небольшой конференц-зал был полон. Когда подошло назначенное время, организатор спросила у публики, есть ли те, кто НЕ понимает по-русски. Таких оказалось не очень много, человек пять, но всё-таки решили не начинать, пока не придёт переводчик, который задерживался.
Потом все наконец пришли, и это, надо сказать, было зрелище. Петрушевская явилась в одном из своих нарядов а-ля королева Лир (это у неё есть такая сказка, подозреваю, что во многом автобиографическая :)) – чёрное платье с декольте, перелиной и прорезями на рукавах, длинные чёрные сетчатые перчатки без пальцев, перстни на каждом пальце и громадная чёрная шляпа с перьями и вуалью. Примерно вот так:
Как бы объясняя особенности своего внешнего вида, она сразу сказала, что только что со съёмок, что могло быть правдой, а могло и нет – в конце концов, она вполне могла так одеться и просто так, она ведь такая – с затеями :)
Её переводчиком оказался молодой красавчик по имени Костя (а на американский манер Кит - Keith) Гессен, как выяснилось впоследствии, уже довольно знаменитый американский автор, а теперь ещё и издатель интеллектуального литературного журнала, и одновременно родной брат Маши Гессен, которая сейчас живёт не в Нью-Йорке, а в Москве, но тоже пишет статьи и книжки.
Уж и не знаю, почему – может, Петрушевская разозлилась на переводчика из-за его опоздания, а может и просто так, по артистическому капризу, но она начала с того, что сразу же задала ему неожиданную работу. По плану, который нам объявила организаторша (когда все, наконец, собрались), предполагалось, что Петрушевская будет читать свои рассказы по-русски, а Гессен тут же прочитает свой перевод их на английский из книжки, которая только что вышла в Штатах: There Once Lived a Woman Who Tried to Kill Her Neighbor's Baby: Scary Fairy Tales. Но она решила по-другому и стала читать совсем другую историю, похоже, совсем новую (по крайней мере я её ещё не читала), но главное, ещё не переведённую на английский. Ну, и переводчику пришлось переводить на ходу, прямо перед двуязычной аудиторией, которая с удовольствием приняла участие в процессе. Особенно отличился чувак, который сидел передо мной, он подсказал, как перевести с русского на английский довольно много специфических слов, в частности, “землянку” и “бушлат”.
В результате Костя немного обиделся и спросил у многоуважаемой авторицы, приходилось ли ей самой переводить. Оказалось, что очень даже. Петрушевская с удовольствием рассказала, как переводила с польского, который хорошо знает и любит (и вообще, она полонофилка; Соня, привет! :)), какую-то книгу, довольно короткую, но возилась с ней долго, потому что хотела “поймать правильную мелодию”*. Ну, а когда поймала, то дело уже быстро пошло. А взялась она за перевод всей книжки только из-за одной главы или сцены, которая её особенно зацепила. Автору оргинального польского текста всё это вроде бы не очень понравилось – и затянувшиеся сроки, и “пойманная мелодия” (хотя возможно, она это в шутку сказала).
А ешё, поскольку во времена Союза она была “запрещённой писательницей”, то иногда зарабатывала переводами с разных языков “советских народов” – такая тогда была довольно распространённая практика. К слову, она вспомнила, что зачастую переводчики на русский язык по сути просто писали свои тексты, а потом уже “национальные авторы” переводили их обратно на свои языки (или даже не переводили). В частности, по её словам, именно так получилось со знаменитой песней про журавлей, которую якобы написал Расул Гамзатов, а перевёл Яков Козловский, а на самом деле Гамзатов просто сказал Козловскому, что у него появился образ: летящие в небе журавли – это души убитых на войне солдат, ну, а сделать из этого образа складный текст уже надо было самому “переводчику”.
Потом она рассказала очень смешную историю про свои публикации (в ответ на вопрос). Как известно, если не считать журнальную публикацию одного рассказа в 1972 году, при советской власти Петрушевскую не печатали – аж до перестройки. Первая её книжка (сборник прозы) вышла, когда ей исполнилось 50 лет. Такой вот появился тогда “молодой автор”. Хотя, конечно, к этому времени у неё уже сложилось имя благодаря пьесам, прорвавшимся на сцены студий и самодеятельных, а потом уже и вполне профессиональных театров (я помню, смотрела “Квартиру Коломбины” в “Современнике” в конце 80-х; ух, какая незабываемая "чернуха"...). Поэтому наверное половина тиража первой книжки разошлась буквально за несколько часов, а вторую половину припрятали под прилавком “для своих” (тоже по вполне советскому обычаю). Следом вышел сборник пьес, и тут уже всё пошло не так. Дело в том, что это событие совпало с началом нашего всеобщего и быстрого обеднения. Людям стало резко не до книг, тем более пьес, и весь тираж прямо из издательства привезли в квартиру автора и сложили в коридоре к восторгу её детей (наверное всё-таки уже внуков?), которые взбирались на книжные стопки и прыгали оттуда.
Тогда она повезла пачку своих пьес в театральный магазин и попросила мрачную кассиршу положить их на прилавок (эту сцену она разыграла в лицах, и это надо было видеть :)). Несмотря на первоначальный скептицизм кассирши, книжки пошли, и мало помалу книжная гора в коридоре рассосалась, а когда она привезла последнюю пачку, уже повеселевшая кассирша поведала, что давеча к ней зашел покупатель и спросил сборник пьес Петрушевской, и поскольку к этому времени все экземпляры разошлись, она зловредно-торжествующе ответила: “А где ж вы раньше были?”
Ещё Петрушевская рассказала, как она обозвала Горбачёва нехорошими словами в письме в газету (из-за событий в Прибалтике в 90-х годах, когда туда послали войска – это было её первое и последнее вмешательство в политику), и её даже хотели за это судить, но тут Союз распался, и суд тоже отпал. Потом она всё-таки прочитала рассказ из американской книжки (“Рука”) с попутным чтением перевода Костей Гессеном. Этот рассказ входит в сборник “Песни восточных славян”, и она немного расказала об этом названии и общей идее а-ля фолклорных рассказов-страшилок, входящих в этот сборник, а потом ещё и о том, что так получилось, что ещё два писателя – Пьецух и Нина Садур – использовали примерно такой же сюжетный приём, что и она, и Садур даже была в претензии к ней, что якобы Петрушевская украла у неё идею. Ну, писатели они такие – довольно-таки недружественные зверьки друг по отношению к другу (или точнее, враг по отношению к врагу). Потом она рассказала ещё несколько разных баек о себе и своей репутации, литературной и человеческой. И назвала себя Шехерезадой, что, по-моему, очень верный образ (если кто понимает, конечно...).
Когда всё закончилось, и все подписали принесенные книжки и разошлись, я подошла к ней и сказала, что она удивительная и восхитительная, и что я её люблю. Она меня поправила: “наверное, Вы имели в виду, что любите мои книжки”. Я легко согласилась с этим, тем более, что так оно и есть, но добавила, что личность автора в книгах по идее должна быть видна. На что она ответила, что не всегда, и что есть масса примеров, когда дрянные люди пишут прекрасные книжки. И привела в пример три известнейших в русской литературе имени, но поскольку я была под стрессом от близкого нахождения и общения с гением, то из этих трёх запомнила только последнее – Тургенева, которого она обозвала, кроме всего прочего, ешё и литературным вором (я ж говорю, что писатели друг к другу беспощадны :)). И тут я допустила ужасную бестактность, но уж очень интересно было, что она ответит :) Я её спросила буквально: "А у Вас как с этим делом?" Реакция её была быстрой и точной: "я, говорит, последний человек, который может ответить на этот вопрос".
А ещё она меня удивила тем, что услышала у меня американский акцент (а я-то всегда была уверена, что ничего в моей речи не поменялось :)).
В общем, по-хорошему мне надо было всё это, конечно, записать, да и сфотографировать её как следует, чтобы весь её “аутфит” был виден в полный рост и со всеми перстнями и перьями, но я предпочла просто наслаждаться зрелищем в режиме “ешь, что дают”. И пока что об этом не жалею. В конце концов я ещё не все её книжки прочитала, а она, как мне кажется, сама о себе пишет лучше всех. Ну, а фотографии пусть делают профессиональные фотографы хорошей техникой.
В качестве бонуса предлагаю вашему вниманию ролик, в котором Петрушевская (в очень похожем, но всё-таки другом наряде) поёт песню про старушку:
-------------------
* Поскольку уже прошла неделя, я могу перепутать точные слова, но идея примерно такая.
rusam_culture: Петрушевская в Коламбии, и собиралась сразу же об этом мероприятиии написать (после возвращения), да работа навалилась и не позволила. Сейчас попробую вспомнить всё самое интересное (для меня) и рассказать. Сначала о месте. Barnard College – одно из старейших американских высших учебных заведений для женщин. У него занятный статус. С одной стороны он – вполне автономное учебное заведение, входящее в тридцатку лучших по стране, а с другой – часть Колумбийского университета. Так сложилось исторически. Интересная (и очень характерная!) деталь про его имя. Колледж назван в честь президента Колумбийского университета, при поддержке (и во время правления) которого он был создан, хотя иницииатором и главным “пробивателем” этой идеи был совсем другой человек – женщина по имени Annie Nathan Meyer.
В Барнард-колледже несколько корпусов, и встреча происходила в так называемой Северной башне, на 17-м этаже . Башня эта стоит на углу Бродвея и 116-й стрит, и оттуда прекрасный вид: из окон туалетов на Гудзон и Нью-Дежрси, а из собственно зала – на Манхэттен вдоль 116-й, чуть ли не до Ист-Ривер.
Друг, который сообщил мне об этой встрече, предупредил, что по его опыту (а он завсегдатай мероприятий, которые организовывает у себя SIPA) там будет человек двенадцать, и вообще, прелесть таких встреч именно в их камерности, вплоть до того, что можно потрогать очередного высокого гостя за рукав :)
Людей на самом деле было не очень много, но всё-таки не двенадцать, а с полсотни – небольшой конференц-зал был полон. Когда подошло назначенное время, организатор спросила у публики, есть ли те, кто НЕ понимает по-русски. Таких оказалось не очень много, человек пять, но всё-таки решили не начинать, пока не придёт переводчик, который задерживался.
Потом все наконец пришли, и это, надо сказать, было зрелище. Петрушевская явилась в одном из своих нарядов а-ля королева Лир (это у неё есть такая сказка, подозреваю, что во многом автобиографическая :)) – чёрное платье с декольте, перелиной и прорезями на рукавах, длинные чёрные сетчатые перчатки без пальцев, перстни на каждом пальце и громадная чёрная шляпа с перьями и вуалью. Примерно вот так:
Как бы объясняя особенности своего внешнего вида, она сразу сказала, что только что со съёмок, что могло быть правдой, а могло и нет – в конце концов, она вполне могла так одеться и просто так, она ведь такая – с затеями :)
Её переводчиком оказался молодой красавчик по имени Костя (а на американский манер Кит - Keith) Гессен, как выяснилось впоследствии, уже довольно знаменитый американский автор, а теперь ещё и издатель интеллектуального литературного журнала, и одновременно родной брат Маши Гессен, которая сейчас живёт не в Нью-Йорке, а в Москве, но тоже пишет статьи и книжки.
Уж и не знаю, почему – может, Петрушевская разозлилась на переводчика из-за его опоздания, а может и просто так, по артистическому капризу, но она начала с того, что сразу же задала ему неожиданную работу. По плану, который нам объявила организаторша (когда все, наконец, собрались), предполагалось, что Петрушевская будет читать свои рассказы по-русски, а Гессен тут же прочитает свой перевод их на английский из книжки, которая только что вышла в Штатах: There Once Lived a Woman Who Tried to Kill Her Neighbor's Baby: Scary Fairy Tales. Но она решила по-другому и стала читать совсем другую историю, похоже, совсем новую (по крайней мере я её ещё не читала), но главное, ещё не переведённую на английский. Ну, и переводчику пришлось переводить на ходу, прямо перед двуязычной аудиторией, которая с удовольствием приняла участие в процессе. Особенно отличился чувак, который сидел передо мной, он подсказал, как перевести с русского на английский довольно много специфических слов, в частности, “землянку” и “бушлат”.
В результате Костя немного обиделся и спросил у многоуважаемой авторицы, приходилось ли ей самой переводить. Оказалось, что очень даже. Петрушевская с удовольствием рассказала, как переводила с польского, который хорошо знает и любит (и вообще, она полонофилка; Соня, привет! :)), какую-то книгу, довольно короткую, но возилась с ней долго, потому что хотела “поймать правильную мелодию”*. Ну, а когда поймала, то дело уже быстро пошло. А взялась она за перевод всей книжки только из-за одной главы или сцены, которая её особенно зацепила. Автору оргинального польского текста всё это вроде бы не очень понравилось – и затянувшиеся сроки, и “пойманная мелодия” (хотя возможно, она это в шутку сказала).
А ешё, поскольку во времена Союза она была “запрещённой писательницей”, то иногда зарабатывала переводами с разных языков “советских народов” – такая тогда была довольно распространённая практика. К слову, она вспомнила, что зачастую переводчики на русский язык по сути просто писали свои тексты, а потом уже “национальные авторы” переводили их обратно на свои языки (или даже не переводили). В частности, по её словам, именно так получилось со знаменитой песней про журавлей, которую якобы написал Расул Гамзатов, а перевёл Яков Козловский, а на самом деле Гамзатов просто сказал Козловскому, что у него появился образ: летящие в небе журавли – это души убитых на войне солдат, ну, а сделать из этого образа складный текст уже надо было самому “переводчику”.
Потом она рассказала очень смешную историю про свои публикации (в ответ на вопрос). Как известно, если не считать журнальную публикацию одного рассказа в 1972 году, при советской власти Петрушевскую не печатали – аж до перестройки. Первая её книжка (сборник прозы) вышла, когда ей исполнилось 50 лет. Такой вот появился тогда “молодой автор”. Хотя, конечно, к этому времени у неё уже сложилось имя благодаря пьесам, прорвавшимся на сцены студий и самодеятельных, а потом уже и вполне профессиональных театров (я помню, смотрела “Квартиру Коломбины” в “Современнике” в конце 80-х; ух, какая незабываемая "чернуха"...). Поэтому наверное половина тиража первой книжки разошлась буквально за несколько часов, а вторую половину припрятали под прилавком “для своих” (тоже по вполне советскому обычаю). Следом вышел сборник пьес, и тут уже всё пошло не так. Дело в том, что это событие совпало с началом нашего всеобщего и быстрого обеднения. Людям стало резко не до книг, тем более пьес, и весь тираж прямо из издательства привезли в квартиру автора и сложили в коридоре к восторгу её детей (наверное всё-таки уже внуков?), которые взбирались на книжные стопки и прыгали оттуда.
Тогда она повезла пачку своих пьес в театральный магазин и попросила мрачную кассиршу положить их на прилавок (эту сцену она разыграла в лицах, и это надо было видеть :)). Несмотря на первоначальный скептицизм кассирши, книжки пошли, и мало помалу книжная гора в коридоре рассосалась, а когда она привезла последнюю пачку, уже повеселевшая кассирша поведала, что давеча к ней зашел покупатель и спросил сборник пьес Петрушевской, и поскольку к этому времени все экземпляры разошлись, она зловредно-торжествующе ответила: “А где ж вы раньше были?”
Ещё Петрушевская рассказала, как она обозвала Горбачёва нехорошими словами в письме в газету (из-за событий в Прибалтике в 90-х годах, когда туда послали войска – это было её первое и последнее вмешательство в политику), и её даже хотели за это судить, но тут Союз распался, и суд тоже отпал. Потом она всё-таки прочитала рассказ из американской книжки (“Рука”) с попутным чтением перевода Костей Гессеном. Этот рассказ входит в сборник “Песни восточных славян”, и она немного расказала об этом названии и общей идее а-ля фолклорных рассказов-страшилок, входящих в этот сборник, а потом ещё и о том, что так получилось, что ещё два писателя – Пьецух и Нина Садур – использовали примерно такой же сюжетный приём, что и она, и Садур даже была в претензии к ней, что якобы Петрушевская украла у неё идею. Ну, писатели они такие – довольно-таки недружественные зверьки друг по отношению к другу (или точнее, враг по отношению к врагу). Потом она рассказала ещё несколько разных баек о себе и своей репутации, литературной и человеческой. И назвала себя Шехерезадой, что, по-моему, очень верный образ (если кто понимает, конечно...).
Когда всё закончилось, и все подписали принесенные книжки и разошлись, я подошла к ней и сказала, что она удивительная и восхитительная, и что я её люблю. Она меня поправила: “наверное, Вы имели в виду, что любите мои книжки”. Я легко согласилась с этим, тем более, что так оно и есть, но добавила, что личность автора в книгах по идее должна быть видна. На что она ответила, что не всегда, и что есть масса примеров, когда дрянные люди пишут прекрасные книжки. И привела в пример три известнейших в русской литературе имени, но поскольку я была под стрессом от близкого нахождения и общения с гением, то из этих трёх запомнила только последнее – Тургенева, которого она обозвала, кроме всего прочего, ешё и литературным вором (я ж говорю, что писатели друг к другу беспощадны :)). И тут я допустила ужасную бестактность, но уж очень интересно было, что она ответит :) Я её спросила буквально: "А у Вас как с этим делом?" Реакция её была быстрой и точной: "я, говорит, последний человек, который может ответить на этот вопрос".
А ещё она меня удивила тем, что услышала у меня американский акцент (а я-то всегда была уверена, что ничего в моей речи не поменялось :)).
В общем, по-хорошему мне надо было всё это, конечно, записать, да и сфотографировать её как следует, чтобы весь её “аутфит” был виден в полный рост и со всеми перстнями и перьями, но я предпочла просто наслаждаться зрелищем в режиме “ешь, что дают”. И пока что об этом не жалею. В конце концов я ещё не все её книжки прочитала, а она, как мне кажется, сама о себе пишет лучше всех. Ну, а фотографии пусть делают профессиональные фотографы хорошей техникой.
В качестве бонуса предлагаю вашему вниманию ролик, в котором Петрушевская (в очень похожем, но всё-таки другом наряде) поёт песню про старушку:
-------------------
* Поскольку уже прошла неделя, я могу перепутать точные слова, но идея примерно такая.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2009-11-18 03:14 am (UTC)Вы знаете как это делать из режима "edit"?
no subject
Date: 2009-11-18 03:48 am (UTC)no subject
Date: 2009-11-18 04:00 am (UTC)no subject
Date: 2009-11-18 04:09 am (UTC)no subject
Date: 2009-11-18 05:08 am (UTC)no subject
Date: 2009-11-18 10:06 am (UTC)А акцента как такового у тебя нет, мне кажется, но есть чуть американская интонация )
no subject
Date: 2009-11-18 03:47 pm (UTC)А про интонацию соглашусь. Я это и у своего старинного друга слышу ещё с тех пор, как он уже давно был здесь, а я ещё там :) Кстати, он сейчас жалуется, что ему трудно стало общаться с нонешними молодыми из России -- из-за жаргона, особенно в технической сфере. Он-то старается английские термины правильно перевести (например, "соединить в сеть"), а они употребляют английский термин в русифицированном виде ("занетворкать"). Такая вот проблемка... :)
no subject
Date: 2009-11-18 03:52 pm (UTC)Хотя глаголы скорее у ваших юзеров — все эти принтать и сейвать.
...А кто-то грозился (когда-нибудь) в скайп выйти )
no subject
Date: 2009-11-18 04:03 pm (UTC)А насчёт скайпа, ты понимаешь, очень скоро после того, как я обещала, моя система защиты вообще этот скайп раз-инсталлировала, сказав, что он её пробивает... (но если помнишь, у меня есть ещё гугл-ток, который я пошла открывать :))
no subject
Date: 2009-11-18 10:40 am (UTC)no subject
Date: 2009-11-21 10:55 pm (UTC)Ну и экземпляр - эта Петрушевская! Красивая пожилая дама. Прямо как дореволюционная. А пластика, а голос!